Неточные совпадения
Думая так, я с невольном биением сердца
глядел на бедную
лодку; но она, как утка, ныряла и потом, быстро взмахнув веслами, будто крыльями, выскакивала из пропасти среди брызгов пены; и вот, я думал, она ударится с размаха об берег и разлетится вдребезги; но она ловко повернулась боком и вскочила в маленькую бухту невредима.
Вскочила и, быстро пробежав по бревнам, исчезла, а Клим еще долго сидел
на корме
лодки,
глядя в ленивую воду, подавленный скукой, еще не испытанной им, ничего не желая, но догадываясь, сквозь скуку, что нехорошо быть похожим
на людей, которых он знал.
Все молчали,
глядя на реку: по черной дороге бесшумно двигалась
лодка,
на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня
на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то
на золотую рыбу с множеством плавников, то
на глубокую, до дна реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.
Нельзя подумать,
глядя на нее, чтоб она была у Горна: большая
лодка и всего 12 человек
на ней, и со шкипером.
Мы не верили глазам,
глядя на тесную кучу серых, невзрачных, одноэтажных домов. Налево, где я предполагал продолжение города, ничего не было: пустой берег, маленькие деревушки да отдельные, вероятно рыбачьи, хижины. По мысам, которыми замыкается пролив, все те же дрянные батареи да какие-то низенькие и длинные здания, вроде казарм. К берегам жмутся неуклюжие большие
лодки. И все завешено: и домы, и
лодки, и улицы, а народ, которому бы очень не мешало завеситься, ходит уж чересчур нараспашку.
С ощущением бессилия и душевной безвкусицы я клал карандаши и альбом
на скамейку
лодки и подолгу сидел без движения,
глядя, как вокруг, шевеля застоявшуюся сверкающую воду, бегали долгоногие водяные комары с светлыми чашечками
на концах лапок, как в тине тихо и томно проплывали разомлевшие лягушки или раки вспахивали хвостами мутное дно.
Ромашов рассказал подробно историю своего столкновения с Николаевым. Назанский задумчиво слушал его, наклонив голову и
глядя вниз
на воду, которая ленивыми густыми струйками, переливавшимися, как жидкое стекло, раздавалась вдаль и вширь от носа
лодки.
Лодка выехала в тихую, тайную водяную прогалинку. Кругом тесно обступил ее круглой зеленой стеной высокий и неподвижный камыш.
Лодка была точно отрезана, укрыта от всего мира. Над ней с криком носились чайки, иногда так близко, почти касаясь крыльями Ромашова, что он чувствовал дуновение от их сильного полета. Должно быть, здесь, где-нибудь в чаще тростника, у них были гнезда. Назанский лег
на корму навзничь и долго
глядел вверх
на небо, где золотые неподвижные облака уже окрашивались в розовый цвет.
Н.И. Пастухов поднялся в
лодке и издали увидал, как двое из убегавших мальчиков остановились
на дороге, с любопытством
глядя в его сторону и словно поддразнивая его.
Высадив его
на одной из улиц слободы, тоже утопленной половодьем, я возвращаюсь ярмаркой
на Стрелку, зачаливаю
лодку и, сидя в ней,
гляжу на слияние двух рек,
на город, пароходы, небо.
Леонид. Надя, ты такая добрая, такая миленькая, что мне кажется, я заплачу,
глядя на тебя. (Подходят к
лодке). Прощай, Лиза.
—
На что в межень — и то по Кашкинскому перебору, пожалуй, не вдруг в
лодке проедешь, — объяснял Савоська. — Того
гляди, выворотит вверх дном… Сердитое место.
Надежда Федоровна надела свою соломенную шляпу и бросилась наружу в море. Она отплыла сажени
на четыре и легла
на спину. Ей были видны море до горизонта, пароходы, люди
на берегу, город, и все это вместе со зноем и прозрачными нежными волнами раздражало ее и шептало ей, что надо жить, жить… Мимо нее быстро, энергически разрезывая волны и воздух, пронеслась парусная
лодка; мужчина, сидевший у руля,
глядел на нее, и ей приятно было, что
на нее
глядят…
Помню, что я потом приподнялся и, видя, что никто не обращает
на меня внимания, подошел к перилам, но не с той стороны, с которой спрыгнул Давыд: подойти к ней мне казалось страшным, — а к другой, и стал
глядеть на реку, бурливую, синюю, вздутую; помню, что недалеко от моста, у берега, я заметил причаленную
лодку, а в
лодке несколько людей, и один из них, весь мокрый и блестящий
на солнце, перегнувшись с края
лодки, вытаскивал что-то из воды, что-то не очень большое, какую-то продолговатую темную вещь, которую я сначала принял за чемодан или корзину; но, всмотревшись попристальнее, я увидал, что эта вещь была — Давыд!
Река лежала у ног их и, взволнованная
лодкой, тихо плескалась о берег.
Лодка стрелой летела к лесу, оставляя за собой длинный след, блестевший
на солнце, как серебро. Видно было, что Григорий смеялся,
глядя на Машу, а она грозила ему кулаком.
— А ты ходи ко мне почаще! — предлагала
Лодка, сидя
на постели и всё время упорно
глядя в глаза ему.
А с другой
лодки, не отрывая глаз,
глядит на него молодая жена и верит, что он „земский деятель“, как через год поверит тому, что земство никуда не годится.
Было потехи у баб, ребятишек,
Как прокатил я деревней зайчишек:
„Глянь-ко: что делает старый Мазай!“
Ладно! любуйся, а нам не мешай!
Мы за деревней в реке очутились.
Тут мои зайчики точно сбесились:
Смотрят,
на задние лапы встают,
Лодку качают, грести не дают:
Берег завидели плуты косые,
Озимь, и рощу, и кусты густые!..
К берегу плотно бревно я пригнал,
Лодку причалил — и „с богом!“ сказал…
Василий бросил в него веслом, оно не долетело, и мужик, снова обессиленный, свалился грудью в
лодку и царапал ногтями дерево,
глядя на сына, а тот кричал ему издали...
Яков прислонился к
лодке и зорко смотрел
на него, потирая рукой ушибленную голову. Один рукав его рубахи был оторван и висел
на нитке, ворот тоже был разорван, белая потная грудь лоснилась
на солнце, точно смазанная жиром. Он чувствовал теперь презрение к отцу; он считал его сильнее, и,
глядя, как отец, растрепанный и жалкий, сидит
на песке и грозит ему кулаками, он улыбался снисходительной, обидной улыбкой сильного слабому.
—
Гляди, вон там, под горой, Островский идет, — сказал мне ямщик, указывая вдаль. Вглядевшись пристально в пеструю полоску другого берега, я действительно увидел
на воде тихо двигавшуюся лодочку, а по камням, часто теряясь между ними, двигалась, как муравей, черная точка. Это Островский тащил
лодку лямкой.
— Ох уж эти мне затеи! — говорила она. — Ох уж эти выдумщики! Статочно ль дело по ночам в
лодке кататься! Теперь и в поле-то опасно, для того что росистые ночи пошли, а они вдруг
на воду… Разум-от где?.. Не диви молодым, пожилые-то что? Вода ведь теперь холодна, давно уж олень копытом в ней ступил. Долго ль себя остудить да нажить лихоманку. Гляди-ка, какая стала — в лице ни кровинки. Самовар поскорее поставлю, липового цвету заварю. Напейся
на ночь-то.
В ночь с 11
на 12 сентября ветер начал стихать. Антон Сагды несколько раз ходил
на берег моря, смотрел вдаль и по движению облаков старался угадать погоду.
Глядя на него, можно было подумать, что обстоятельства складываются неблагоприятно. Я уже хотел было итти
на экскурсию к горе Иодо, как вдруг орочи засуетились и стали готовить
лодки.
Одна из нерп вынырнула так близко от
лодки, что гребцы едва не задели ее веслом по голове. Она сильно испугалась и поспешно погрузилась в воду. Глегола схватил ружье и выстрелил в то место, где только что была голова животного. Пуля булькнула и вспенила воду. Через минуты две-три нерпа снова появилась, но уже дальше от
лодки. Она с недоумением
глядела в нашу сторону и, казалось, не понимала, в чем дело. Снова выстрел и снова промах.
На этот раз нерпа исчезла совсем. Она поняла об угрожающей ей опасности.
Человек 40 улан потонуло в реке, несмотря
на высланные
на помощь
лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли
на тот берег. Но как только они вылезли в обмокнувшем со стекающими ручьями платье, они закричали: «Виват»! восторженно
глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.